Как венесуэльский президент стал колумбийским главнокомандующим
Несмотря на то, что полное восстановление власти испанской короны над Венесуэлой продолжалось почти до конца 1814 года, ее, теперь уже можно сказать, бывший «освободитель» прагматично решил, что раз борьба все равно проиграна, — значит, и продолжать ее бессмысленно. Во всяком случае, лично ему — и при текущем раскладе сил...
За Победу! Зимняя буря над Дунаем: памятная эпопея взятия Измаила 22 декабря
В конце XVIII века, когда Европа ещё отходила от эха Французской революции, а Российская империя под скипетром и скрепами Екатерины II неуклонно расширяла свои южные рубежи, разгорелась Русско-турецкая война 1787—1791 годов. Это был конфликт за господство над Чёрным морем, за степи Причерноморья, за древние пути к тёплым водам. И в центре этой борьбы встала крепость Измаил — жемчужина османской фортификации на левом берегу Дуная, построенная по чертежам французско-немецких инженеров.
О снесённом памятнике замолвлю я слово
Помнится, преподаватель истории КПСС, понизив до шёпота голос, говорил нам, что к началу новой экономической политики большевиков подтолкнул… Кронштадтский мятеж. Бравые балтийские моряки, всецело поверившие в «Светлое будущее», взяли да и потребовали от большевиков лучшей доли, законных имущественных прав и свобод. Такие лозунги запросто могли стать «искрой», из которой разгорится факел ещё одной революции!
Анонс
Декабрь в России начинается не с календаря, а с первого дыхания мороза, когда воздух становится таким плотным, что в нём остаются следы слов, снов... Снег падает медленно, будто кто-то наверху перебирает старые письма и роняет их по одному. И каждый из нас, даже если не признаётся, ждёт, что среди этих белых клочков прилетит именно его письмо — то самое, неотправленное, неполученное, не прощённое. По деревням пахнет дымом из труб и квашеной капустой. Бабки несут в храм первые пироги, потому что скоро Введение — тихий праздник, когда Богородицу ввели в храм, а нас всех снова вводят в зиму (4-го числа). Потом будет Никола Зимний (19-го), и по всей стране мужчины, целый год молчавшие, вдруг начнут звонить старым друзьям: «Заезжай, брат, на Николу без гостей не сидят!» И поедут через метель, через всю жизнь, чтобы выпить стопку за тех, кто уже не придёт никогда… В городах же декабрь — это мандарины, которые появляются внезапно, как прощение. Их запах пробивает даже бетонные стены. Люди вдруг перестают толкаться в метро, потому что впереди — ночь, когда можно загадать желание под куранты. И в эту секунду даже самый уставший человек вспоминает, что он когда-то был ребёнком, который верил в Деда Мороза всерьёз. А зима всё та же, петербургская, ива́новская. Та, что лицезрела царские балы, и советские очереди за ёлками, и девяностые, когда ёлку «сочиняли» из трёх веток. Зима ничего не забыла, но в декабре становится мягче: прикрывает белым всё, что болит. Как будто говорит: «Потерпи... ещё чуть-чуть. Скоро Рождество». И вот уже в окнах загораются огоньки, в квартирах пахнет хвоей и оливье, по телевизору идёт «Ирония судьбы». И никто не переключает. Потому что это не кино. Это — заклинание. Пока звучит музыка Таривердиева, пока кто-то рядом наливает шампанское в старые фужеры — мы ещё здесь. Живые. Вместе. Декабрь — это когда Россия позволяет себе плакать и смеяться одновременно. Когда даже снег идёт не просто так, а чтобы дать нам время всё исправить до весны. Самый тёплый холодный месяц. Последний подарок уходящего года.
